из книги 
«ПОЭМЫ САТУРНАЛИЙ»


		Nevermore

Зачем ты вновь меня томишь, воспоминанье?
Осенний день хранил печальное молчанье,
И ворон несся вдаль, и бледное сиянье
Ложилось на леса в их желтом одеянье.

Мы с нею шли вдвоем. Пленили нас мечты.
И были волоса у милой развиты, —
И звонким голосом небесной чистоты
Она спросила вдруг: «Когда был счастлив ты?»

На голос сладостный и взор ее тревожный
Я молча отвечал улыбкой осторожной,
И руку белую смиренно целовал,

— О первые цветы, как вы благоухали!
О голос ангельский, как нежно ты звучал,
Когда уста ее признанье лепетали!




		Тоска

Меня не веселит ничто в тебе. Природа:
Ни хлебные поля, ни отзвук золотой
Пастушеских рогов, ни утренней порой
Заря, ни красота печального захода.

Смешно искусство мне, и Человек, и ода,
И песенка, и храм, и башни вековой
Стремленье гордое в небесный свод пустой.
Что мне добро и зло, и рабство, и свобода!

Не верю в Бога я, не обольщаюсь вновь
Наукою, а древняя ирония, Любовь,
Давно бегу ее в презренье молчаливом.

Устал я жить, и смерть меня страшит. Как чёлн,
Забытый, зыблемый приливом и отливом,
Моя душа скользит по воле бурных волн.




		Гротески

Не опасаясь ни лишений,
Ни утомленья, ни тоски,
Они дорогой приключений
Идут, в лохмотьях, но дерзки.

Мудрец казнит их речью ловкой,
Глупец становится в тупик,
Девицы дразнят их издевкой,
Мальчишки кажут им язык.

Конечно, жизнь их ядовита,
Они презренны и смешны,
Они напоминают чьи-то
Во тьме ночной дурные сны.

Гнусят! Над резкою гитарой
Блуждает вольная рука.
В их странных песнях ропот ярый,
По горней родине тоска;

В глазах то плачет, то смеется
Любовь, наскучившая нам,
К тому, что вечно остается,
К давно почившим и к богам.

— Блуждайте ж, отдыха не зная,
Людьми отвергнутой толпой
У двери замкнутого рая,
Над грозной бездною морской.

С природой люди дружны стали.
Чтобы казнить вас поделом
За то, что, гордые в печали,
Идете с поднятым челом,

И вас, отмщая дерзновенных
Надежд высокомерный пыл,
Встречает, на пути забвенных,
Природа схваткой грубых сил.

То зной сжигает ваше тело,
То холод в кости вам проник;
Горячка кровью овладела,
Терзает кожу вам тростник.

Все гонят вас с ожесточеньем,
А после смерти роковой
И волк посмотрит с отвращеньем
На труп холодный и худой.




		Осенняя песня

О, струнный звон,
Осенний стон,
Томный, скучный.
В душе больной
Напев ночной
Однозвучный.

Туманный сон
Былых времён
Ночь хоронит.
Томлюсь в слезах,
О ясных днях
Память стонет.

Душой с тобой,
О, ветер злой,
Я, усталый.
Мои мечты
Уносишь ты,
Лист увялый.




		Серенада

То не голос трупа из могилы тёмной, —
	Я перед тобой.
Слушай, как восходит в твой приют укромный
	Голос резкий мой.

Слушай, мандолине душу открывая,
	Как звенит струна:
Про тебя та песня, льстивая и злая,
	Мною сложена.

Я спою про очи: блеск их переливный —
	Золото, оникс.
Я спою про Лету грудей, и про дивный
	Тёмных кудрей Стикс.

То не голос трупа из могилы тёмной,
	Я перед тобой.
Слушай, как восходит в твой приют укромный
	Голос резкий мой.

Тело молодое, как и подобает,
	Много восхвалю:
Вспомнив, как роскошно плоть благоухает,
	Я ночей не сплю.

И, кончая песню, воспою лобзанья
	Этих алых губ,
И твою улыбку на мои страданья,
	Ангел! душегуб!

Слушай, мандолине душу открывая,
	Как звенит струна:
Про тебя та песня, льстивая и  злая,
	Мною сложена.




из книги 
«ЛЮБЕЗНЫЕ ПРАЗДНИКИ»


		Лунный свет

Твоя душа, как тот заветный сад,
Где сходятся изысканные маски, —
Разряжены они, но грустен взгляд,
Печаль в напеве лютни, в шуме пляски.

Эрота мощь, безоблачные дни
Они поют, в минорный лад впадая,
И в счастие не веруют они,
И, песню их с лучом своим свивая,

Луна лесам и сны, и грёзы шлёт,
Луна печальная семье пернатой,
И рвётся к ней влюблённый водомёт,
Нагими мраморами тесно сжатый.


Второй перевод:

С изысканно-убранным садом
Сравнил бы я душу твою.
Я вижу в нём масок семью,
Прикрытую чудным нарядом.

С собой они лютни несут,
Одеты красиво и пышно,
Но смеха меж ними не слышно,
Хоть пляшут они и поют.

О том, что любовь побеждает,
Что есть беззаботные дни,
Поют беспрестанно они,
Но песня их грусть навевает.


Третий перевод:

Твоя душа — та избранная даль,
Где маски мило пляшут бергамаску.
Причудлив их наряд, а всё ж печаль,
Звуча в напеве струн, ведёт их пляску.

Амура мощь, безоблачные дни
Они поют, в минорный лад впадая,
И в счастие не веруют они,
В лучи луны романсы облекая.

И льются в тихий, грустный свет луны
Мечтанья птиц среди ветвей и взлёты
К луне светло рыдающей волны,
Меж мраморов большие водомёты.




		На траве

Аббат хмелен. Маркиз, ого!
Поправить свой парик сумей-ка.
— Вино из Кипра, Камарго,
Не так пьянит, как ваша шейка.

— Огонь мой... — До, ми, соль, ля, си.
Аббат, ты распахнул сутану.
— О дамы, черт меня носи,
Коль с неба звезд вам не достану.

— Собачкой стать бы — не беда.
— Одну, другую, поцелуем
Пастушек  наших. — Господа!
— До, ми, соль. — Эй, луна, пируем!




		В пещере

       О, как вы мучите сердца!
       Умру пред вашими ногами.
Тигрицу Гиркании сравнивая с вами,
       Скажу: ты —  кроткая овца!

       Да, здесь, жестокая Климена,
       Тот меч, который метче стрел
От Сципионов, Киров жизнь отнять умел,
       Освободит меня  из плена.

       Да и не он мне путь открыл
       На Элизийские  поляны,
Лишь взор мне ваш блеснул, — стрелою острой, рдяной
       Амур мне сердце поразил.




из книги 
«ДОБРАЯ ПЕСНЯ»


На солнце утреннем пшеница золотая
Тихонько греется, росой ещё сверкая.
Ночною свежестью лазурь ещё ясна.
Выходишь из дому, хоть незачем; видна
На волнах зыбких трав, текущих вдаль, желтея,
Ольхами старыми обросшая аллея.
Дышать легко. Порой, слетавши в огород,
Соломинку несёт пичужка или плод;
За нею по воде мелькание отсвета.
Вот все.
         Мечтателю мила картина эта,
Внезапной ласкою обвившая мечты
О счастье радостном, о чарах красоты,
Взлелеявшая вновь и нежные  напевы,
И ясный блеск очей — весь облик юной девы,
Которой жаждет муж, которую поэт
Зовёт обетами, — пусть им смеётся свет,
Подруга наконец нашлась, которой вечно
Душа его ждала, тоскуя бесконечно.




Белая луна
Сеет свет над лесом.
Звонкая слышна
Под его навесом
Песня соловья…

Милая моя!

Ветер тихо плачет
В ветках над рекой,
А внизу маячит,
Отражён водой,
Тёмный ствол берёзы…

Вспомним наши грёзы.

Сходит к нам покой
Нежный, бесконечный
С тверди голубой,
Где сияет вечный,
Тихий звёздный строй…

В этот час ночной.


Второй перевод:

С голубых небес
Смотрит месяц ясно
На дремотный лес.
Полилися страстно
Песни соловья…

Милая моя!

Ветер тихо плачет
В ветках над рекой,
А внизу маячит,
Отражён водой,
Тёмный ствол берёзы…

Это час для грёзы…

В тверди голубой
Радость разлитая
Манит на покой.
Звёздочки, мерця,
Охраняют нас…

Это — дивный час!


Третий перевод:

Ночной луною
Бледны леса,
И под листвою
Все голоса
Несутся, тая…

О, дорогая.

Пруда отсветы —
Стекла разлив.
Там силуэты
От чёрных ив
И ветра слёзы…

Вот час для грёзы.

В дыханьях нежных
Идёт покой
С высот безбрежных
Горы ночной,
Где звёзд мерцанья…

Час обаянья.




Вчера, среди ничтожных разговоров,
Мои  глаза искали ваших взоров;

Ваш взор блуждал, ища моих очей, —
Меж тем бежал, струясь, поток речей.

Под звуки фраз обычного закала
Вкруг ваших дум любовь моя блуждала.

Рассеянный, ловил я вашу речь,
Чтоб тайну дум из быстрых слов извлечь.

Как очи, речи той, что заставляет
Быть грустным иль веселым, открывает, —

Как ни спеши насмешливою  быть, —
Все, что она в душе желает скрыть.

Вчера ушел я, полный упоенья:
И тщетная ль надежда наслажденья

В моей душе обманчивой льет свет?
Конечно, нет! Не правда ли, что нет?




Почти боюсь, — так сплетена
Вся жизнь была минувшим летом
С мечтой, блистающею светом,
Так вся душа озарена.

Ваш милый лик воображенье
Не утомляется чертить.
Вам нравиться и вас любить
Вот сердца вечное стремленье.

Простите, — повторю, смущён,
Слова признания простого
Улыбка ваша, ваше слово
Отныне для меня закон.

И вам довольно только взгляда
Или движенья одного,
Чтобы из рая моего
Меня повергнуть в бездну ада.

Но лучше  мне от вас бежать,
И пусть бы душу ожидали
Неисчислимые печали,
Я не устану повторять,

Встречая в счастии высоком
Надежд неизмеримый строй:
"Я вас люблю, я — вечно твой,
Не побежден суровым роком!"




из книги 
«РОМАНСЫ БЕЗ СЛОВ»


Душе  какие муки, муки
Быть с нею, с нею быть в разлуке!

Покоя нет в разлуке с ней,
В разлуке с ней души моей.

Далеко сердце от неё,
О сердце нежное моё!

Покоя нет в разлуке с ней,
В разлуке с ней души моей!

И  сердце, сердце, что болит,
Душе — возможно ль? — говорит,

Возможно ль в муке без нее
Изгнанье гордое мое?

Душа в ответ: как знать! как знать!
Что может это означать —

В изгнании, но подле жить,
Расставшись с ней, всё с нею быть.




		Spleen

Алеют слишком эти розы,
И эти хмели так черны.

О дорогая, мне угрозы
В твоих движениях видны.

Прозрачность волн, и воздух сладкий,
И слишком нежная лазурь.

Мне страшно ждать за лаской краткой
Разлуки и жестоких бурь.

И остролист, как лоск эмали,
И букса слишком яркий куст,

И нивы беспредельной дали —
Всё скучно, кроме ваших уст.




		Beams

Был ветер так нежен, и даль так ясна, —
Ей плыть захотелось в открытое море.
За нею плывем  мы, с шалуньей не споря,
Солёная нас охватила волна.

На тверди безоблачной небо сияло
И золотом рдело в ее волосах, —
И тихо качалась она на волнах,
И море тихонько валы развивало.

Неспешные птицы вились далеко,
Вдали паруса, наклоняясь, белели,
Порой водоросли в воде зеленели, —
Мы плыли  уверенно так и легко.

Она оглянулася с кроткой, улыбкой,
Не веря, что мы не боимся волны,
Но радостью плыть с ней мы были полны,
Плывёт она снова дорогою зыбкой.




из книги 
«МУДРОСТЬ»


И красота, и слабость женщин, их печали,
И руки бледные, источник благ и зла,
Глаза, где жизнь почти все дикое сожгла,
Оставив то, пред чем мучители дрожали,

И с лаской матери, когда бы даже лгали
Уста, всегда их голос! Призыв на дела,
Иль добрый  знак, или песнь, когда застигнет мгла,
Или рыданье, умершее в складках шали!..

Как люди  злы! Как жизнь нелепа и груба!
Ах! Если б нам не поцелуи, не борьба,
Осталось нечто доброе в верховном круге,  —

Что зародилось в сердце детском и простом,
И честь, и милость! Это — верные подруги,
Иное что останется, когда умрём?



Послушай нежной песни лепет.
Она заплачет, утешая,
Такая скромная, простая,
Как ручейка над мхами трепет.

Нам  ведома и вожделенна,
Теперь она звучит из дали,
И, как вдова из-за вуали,
Глядит печально, но надменно.

Злой ветер, налетая с ревом,
Не вскроет тайны покрывала,
Но сердцу ясен блеск фиала
Небесной правды  под покровом.

Нам  ведомая, повторяет,
Что наша  ненависть и злоба
Бесследно канут в бездну гроба,
И  лишь добро не умирает,

И, говорит, какая радость —
Простая жизнь  без ожиданья,
И ясным  золотом венчанье,
И мира  без победы сладость.

Звучит, с холодным ветром споря,
Наивная эпиталама;
Великолепнее нет храма,
Чем храм утешенного горя.

Подобна страннице бездомной
Душа, безгневная в томленье.
Как ясны все ее ученья!
Внимай урокам песни скромной.




Как нежно вы меня ласкали
Так незадолго до разлуки,
О эти маленькие руки,
Которыми  мои печали,

Мои томленья и скитанья
И в близких, и в далеких странах
Под ясным солнцем и в туманах
Преображалися в мечтанья!

Все к ним тоска моя стремится,
Но разгадаю ли их знаки
Душе, которая во мраке
Зловещем никнет  и томится?

О непорочное виденье,
Приходишь ли ты с вестью верной
О нашей родине безмерной,
Где тесное соединенье?

О руки, власть благословенья,
И скорбь, и кроткие упреки,
И освященные  зароки,
О, дайте, дайте знак прощенья!




Сын громадных поселений
И презренных возмущений,
Здесь я всё, о чем мечтал,
Отыскал и все познал,
Но всё — призрак, всё убого,

Все спешило отцвести.
Я легко сказал «прости"
Наслажденью, даже счастью,
С каждой я расстался страстью
Вне тебя, мой милый Бог!

Поднял  крест меня на крылья,
Дал мне лучшие усилья
Устремляться к чистоте,
К тишине, к святой мечте
Целомудренно и строго.

Умиленье, мне подай
Сладких рос отрадный рай,
Погрузи в живую  воду,
Сердцу дай одну свободу —
Умереть у Божьих ног!




 Я в чёрные дни
Не жду пробужденья.
Надежда, усни,
Усните, стремленья!

Спускается мгла
На  взор и на совесть.
Ни  блага, ни зла, —
О, грустная повесть!

Под чьей-то рукой
Я — зыбки  качанье
В пещере  пустой...
Молчанье, молчанье!



Небо там над кровлей
	Ясное синеет.
Дерево над кровлей
	Гордой сенью веет.

С неба в окна льётся
	Тихий звон и дальний.
Песня птички льётся
	С дерева печально.

Боже мой! те звуки
	Жизнь родит простая.
Кротко ропщут звуки,
	Город оглашая:

«Что с собой ты сделал?
	Ты богат слезами…
Что ты, бедный, сделал
	С юными годами?»


Второй перевод:

Синева небес над кровлей
	Ясная такая!
Тополь высится над кровлей,
	Ветви наклоняя.

Из лазури этой в окна
	Тихий звон несётся.
Грустно с веток этих в окна
	Песня птички льётся.

Боже мой! я звуки слышу
	Жизни мирной, скромной.
Город шепчет мне, — я слышу
	Этот ропот томный:


«Что ты сделал, что ты сделал?
	Исходя слезами,
О, подумай, что ты сделал
	С юными годами!»




из книги 
«ПЕСНИ ДЛЯ НЕЁ»


Вот осень наступила
И строго запретила
Привычки лета длить.
Холодные недели
Загонят нас в постели,
Ласкаться и любить.

А летом — что за скука!
Одна и та же мука:
"Ах, душно мне, — заснем!"
Не жизнь, а сна вериги.
Мы скучны, точно книги.
Вот осень, отдохнем.

Как угли в печке рдеют,
Уста у нас алеют,
Зима ведет любовь,
И запылаем сами
Мы пламенней, чем пламя,
И пламенней, чем кровь.




       Я не имею
Копейки медной за душой,
       Но я владею,
Моя проказница, тобой...
       С игрой и с пляской
Творишь ты радостный обряд.
       Какою лаской
Твои слова всегда горят!

       Внимаю ль речи
Твоей живой, ловлю ль твой взгляд,
       Нагие ль плечи
Твои поцелую, — я богат.
       На отдых нежный
Склонился я — и вмиг весь пыл
       На белоснежной
Твоей груди восстановил.

       Конечно, мало,
Увы! любим тобою я:
       Ты изменяла
Мне часто, милая моя.
       Но что за дело
Мне до измен твоих, когда
       Ты завладела
Моей душою навсегда!




Не надо ни добра, ни злости,
Мне дорог цвет слоновой кости
На коже ало-золотой.
Иди себе путём разврата,
Но как лелеют ароматы
От этой плоти, Боже мой!

Безумство плоти без предела,
Меня лелеет это тело,
Священнейшая плоть твоя!
Зажжённый страстностью твоею,
От этой плоти пламенею,
И, чорт возьми, она — моя!

До наших душ нам что за дело!
Над ними мы смеемся смело, —
Моя  душа, твоя душа!
На что нам райская награда!
Здесь, на земле, любить нам надо,
И здесь нам радость хороша.

Но здесь нам надо торопиться
Недолгим счастьем насладиться,
Самозабвения вкусить.
Люби же, злая баловница,


Как льются воды, свищет птица, —
Вот так и мы должны любить.




Я не люблю  тебя одетой, —
Лицо прикрывши вуалетой,
Затмишь ты небеса очей.
Как ненавистны мне турнюры,
Пародии, карикатуры
Столь пышной красоты твоей!

Глядеть на платье мне досадно —
Оно  скрывает беспощадно
Все, что уводит сердце в плен: —
И дивной  шеи обаянье,
И милых  плеч очарованье,
И волхование колен.

А ну их, дам, одетых модно!
Спеши прекрасную свободно,
Сорочка милая, обнять,
Покров алтарной мессы нежной
И знамя  битвы, где, прилежный,
Не уставал я побеждать.