ФЁДОР СОЛОГУБ
— меню —

 

 

ФЁДОР СОЛОГУБ
ПЕРЕВОДЫ:
АРТЮР РЕМБО

 

 

СОДЕРЖАНИЕ


  Артюра Рембо (1854-1891) в России до революции переводили немногие, среди них — Фёдор Сологуб, хотя большинство его переводов не было опубликовано. Сологуб переводил так называемые «Последние стихотворения» Рембо и почти полностью осуществил перевод «Озарений» (Illuminations; часть переводов из «Озарений» печаталась в альманахах «Стрелец», 1915-1916). Все остальные переводы опубликованы лишь сравнительно недавно.
  Помещены переводы стихотворений "Est-elle almee?...", "Honte" и из «Озарений» — "Aube", "Metropolitain" и "Bottom".



СТИХОТВОРЕНИЯ
Алмея ли она? На голубом рассвете Исчезнет ли она, как мертвый цвет в расцвете? Пред этой шириной, в безмерном процветанье Роскошных городов, в их зыблемом дыханье! Избыток красоты? Но это только плата За дочку рыбака, за песенку пирата, И чтобы поздние могли поверить маски, Что в море чистом есть торжественные краски! Стыд Так, что не взрежет ланцет Мозг этот, белый, зелёный И ожирелый пакет, В паре всегда обновлённый... Ах! Он разрезал бы свой Нос, свою губу, все уды, Брюхо! и бросил долой Лядвеи даже! О, чудо! Нет же; я знаю, что так, Как для ребра его камень, Нож голове его, как Кишкам сжигающий пламень, Всё ж бы дитя не постиг, Робкий, подобный осляти, Как прекратить хоть на миг Хитрое дело, предатель, Как с Мон-Роше скверный кот, Вонью обдавший все сферы! Пусть его смерть воспоет, Боже! молитвенник веры!

из книги
«ОЗАРЕНИЯ»

Заря

      Я обнял летнюю зарю.
      Ещё всё было неподвижно перед чертогом. Вода была мертва. Толпы теней не покидали лесной дороги. Я шёл, будя бодрые и прохладные дыхания; и алмазы смотрели, и крылья поднимались бесшумно.
      Первое приключение, — на тропинке, уже наполненной свежим и бледным сиянием, цветок сказал мне своё имя.
      Я засмеялся каскаду, который струился за елями: по серебристой вершине я узнал богиню.
      Тогда я поднял один за другим покрывала. В аллее, размахивая Руками. На равнине, где я возвестил о ней петуху. В большом городе она убегала между колокольнями и куполами; и, стремясь, как нищий, по мраморной набережной, я гнался за нею.
      На верху дороги, недалеко от лаврового, леса, я её окружил собранными покрывалами и почувствовал немного её безмерное тело. Заря и дитя упали к подножию леса.
      Проснулся, — был полдень.

Метрополитен

      От пролива Индиго до морей Оссиана, на розовом и оранжевом песке, омытом винного цвета небом, только что поднялись и скрестились хрустальные бульвары, буйно обитаемые молодыми, бедными семьями, которые питаются у зеленщиков. Ничего богатого. — Город.
      Из смолистой пустыни бегут прямо, отступая с покровами тумана, расставленными ступень за ступенью в ужасные полосы на небе, которое перегибается, пятится и спускается, составленное из наиболее зловещего, черного дыма, который может быть сделанным только океаном в трауре, каски, колеса, барки, спины. — Битва!
      Подыми голову: этот деревянный мост, на арках; эти последние .огороды; эти раскрашенные маски под фонарем, иссеченным холодной ночью; глупая ундина в шумящем платье, в конце реки;
      эти светящиеся черепа в гороховых насаждениях, — и другие фантасмагории. — Деревня.
      Эти дороги, ограждённые решётками и стенами, содержащие еле-еле свои рощицы, и жестокие цветы, которые назовёшь сердцами и сестрами, камка, осуждённая навеки за бессилие, — владения феерических аристократий зарейнских, японских, гуаранских, способных ещё принять музыку древних, — есть гостиницы, которые никогда больше не открываются; — есть принцессы, и если ты не очень обременен, изучение светил.- Небо.
      Утром, когда с Нею вы спорили среди блистания снега, эти зелёные губы, эти льды, эти черные знамена и эти голубые лучи, и эти багряные ароматы полярного солнца. — Твоя сила.

Bottom

      Действительность была слишком колючая для моего большого характера, — но всё же я очутился у моей дамы, огромною серо-голубою птицею распластавшись по направлению карниза и таща крыло в тенях вечера.
      Я был у подножия балдахина, поддерживающего ее обожаемые драгоценности и её телесные совершенства, большой медведь с фиолетовыми деснами и с шерстью, поседевшего от горя, с глазами под кристаллы и серебро консолей. Все было тень и рдяный аквариум. Под утро, — июньская воинственная заря, — я побежал на поля, осел, размахивая и трубя о моих убытках до тех пор, пока Сабиняне предместья не бросились к моим воротам.

Пожалуйте на Главную Страницу
Составление © 2002 sologub@narod.ru

Hosted by uCoz